Памяти Царственных страстотерпцев

Малоизвестные страницы из жизни Царской семьи

   Более года назад, 15 июля 2011 г. в Любино, на привокзальной площади был установлен, открыт и освящен памятный знак. Внешне из себя он представлял три памятные таблицы, вмонтированные в металлическую конструкцию, с виду напоминающую часовню. Его лицевую сторону украшала доска с портретом Святого Царя-Мученика и надписью: «28 апреля 1918 г. Станция Любинская стала судьбоносной остановкой семьи императора России Николая II перед трагической кончиной в Екатеринбурге. Господи, Спаси и Сохрани Россию!». На одной из таблиц справедливо отмечено, что судьба Государя и сопровождавших его Царицы Александры Федоровны и Великой княжны Марии Николаевны, впрочем, как и других царских детей, была бы не столь трагична, если бы они въехали в наш город, который уже через полгода стал столицей сначала белой Сибири, а затем и России.

   Глава Любинского района А. К. Ракимжанов в своем приветственном слове, сказанном по случаю открытия памятного знака, пообещал, что ровно через год на этом месте будет построена часовня во имя Святых Царственных Мучеников. Год минул, и данное обещание выполнено. 14 июля с.г. состоялось торжественное освящение часовни, возведение которой обошлось в миллион рублей. Деньги на это благое дело жертвовали не только жители поселка Любино, но и всего района. Большую помощь в сборе пожертвований оказала местному православному приходу Любинская администрация. Часовня возведена по типовому проекту, привязку которого к местности осуществил инженер-дизайнер Игорь Рыбалко.

   Субботний день 14 июля открылся Божественной литургией в храме Серафима Саровского, которую совершил митрофорный протоиерей Михаил Вивчар, секретарь Омской и Таврической епархии, в сослужении с настоятелем прихода иереем Владимиром Долговым и епархиальным духовенством. Во время службы любинцы смогли приложиться к ковчегу с мощами св. благ. князя Александра Невского, привезенного сюда по случаю освящения часовни. После завершения богослужения все присутствующие крестным ходом торжественно прошли к возведенной на привокзальной площади часовне, где после чтения акафиста святым Царственным мученикам был совершен чин освящения часовни-памятника. После его завершения все желающие могли еще раз приложиться к святыне. Вся привокзальная площадь была заполнена народом. У некоторых наворачивались на глаза слезы, когда глава района вместе с протоиереем Михаилом Вивчаром под звуки русского национального гимна «Боже, Царя храни…» торжественно перерезали ленточку перед входом в этот храм- памятник. По заверению А. К. Ракимжанова, ежегодное проведение Царских дней в Любино станет доброй традицией.

   В связи с этим, нам представляется весьма уместным сообщить нашим читателям малоизвестные факты об истории второго посещения Омского Приртышья последним российским Императором из династии Романовых Николаем II.

   После подписания текста отречения Николаем II от Российского Престола ночью, 3 марта 1917 года, Временное Правительство уже через три дня приняло решение об аресте бывшего Царя и Царицы. Государя в то время в Царском Селе не было, он возвращался из Ставки и прибыл только через три дня. Решение объявить о содержании Царской семьи под стражей решили Государыне. Это крайне неприятная миссия была поручена Командующему войсками Петроградского военного округа генералу Л. Г. Корнилову, что он и сделал 8 марта. Для расследования связей, якобы бывших между Государыней и немцами, Временным Правительством была создана и преступила к работе чрезвычайная следственная комиссия. Александровский дворец превратился в острог, где под арестом находилось несколько десятков человек. Режим содержания был строгий и был определен инструкцией. Почти пять месяцев провела Царская семья здесь под арестом. Все ее члены сохраняли удивительное спокойствие и самообладание, а Государь и Государыня своей выдержкой порой поражали оставшихся с ними приближенных. 31 июля 1917 г. Августейшие узники под охраной отправились в Тобольск.

   6 августа 1917 г. Царская семья достигла места своего нового пребывания – старинной столицы Сибири – Тобольска. 13 августа для нужд Царской семьи был предоставлен бывший губернаторский дом, наименованный теперь «Домом Свободы». В подневольных мытарствах и скитаниях все члены семьи Романовых вели себя мужественно и достойно: не роптали, не стонали, слезных прошений не писали. Жили верой и надеждой, т.е. как и подобает истинно православной семье. И они преодолели конец своего земного пути так, что даже самые жестокие тюремщики поражались их терпению и смирению. Так как у последнего российского Государя имелось теперь в избытке свободное время, Николай II мог заниматься тем, что ему нравилось. К этому относилось и пиление дров на пару с сыном. Бывший Царь пилил громадные поленья с таким усердием и так долго, что окружающие поражались его выдержке и физической крепости. Будучи трудолюбивым, он пытался приучить к этому виду крестьянского труда и своего сына Алексея. К тому же тяжелый физический труд помогал забыться и отвлечься от грустных мыслей. Все члены Романовской семьи в Тобольском заключении ходили в Церковь, много читали и даже пытались ставить домашние спектакли.

   К марту 1918 года политическая атмосфера в Тобольске стала менее благоприятной для императорской фамилии, а за власть в Тобольске и контроль над Царской семьей началась борьба. В качестве противоборствующих сторон выступали относительно умеренный Западно-Сибирский совет, находившийся в Омске, и более радикально настроенные большевики из Уральского совета, расположенного в Екатеринбурге. Получая сообщения о появлении монархистов в самом городе и вокруг него, обеспокоенные уральские и омские большевики решили помочь Тобольску установить советскую власть и пресечь всякую возможность монархических заговоров и выступлений.

   Результатом этих маневров стало то, что оба совета послали в Тобольск своих комиссаров и попытались захватить контроль над семьей арестованного Царя. Ситуация менялась стремительно. В начале марта в Тобольск из Омска приехал комиссар Запсибсовдепа В. Дуцман, а вскоре вслед за ним сюда прибыл красногвардейский отряд (около 100 человек) во главе с уполномоченным этого Совета А. Демьяновым, который по выданному ему мандату назначался чрезвычайным комиссаром города и уезда. Офицер охраны Царской семьи Мундель так описывает его: «…Демьянов пресловутый начальник Омской красной гвардии по происхождению тоболяк, воспитанник здешней духовной семинарии, был призван на военную службу и, как обладающий образовательным цензом, достиг офицерского звания, говорил, что на войне не был, хотя утверждает в разговоре, что участвовал в боях и имеет боевое отличие. Блондин с элегантно-зачесанными назад волосами, наглое выражение глаз, окаймленных большими ресницами. Носит папаху по-казански…».

   Положение в Тобольске тревожило и уральских большевиков, В окрестности и в сам город секретно были направлены небольшие группы, которые должны были контролировать положение, а также дороги и таким образом предупредить, как казалось, возможное бегство Романовых. В результате в Тобольске образовался значительный отряд из уральцев под командованием чекиста П. Хохрякова. Между омским и екатеринбургским отрядами начались довольно серьезные трения. По существу, это были соединения партизанского характера, в которые попало немало анархиствующих, а то и уголовных элементов, пошедших служить за неплохую плату и продпаек. Прибывший утром 25 апреля в Тобольск комиссар Яковлев произвел на всех хорошее впечатление. В тот же день было собрано общее собрание стрелков, на котором вновь прибывший своей речью и привезенным долгожданным жалованьем расположил к себе присутствующих солдат из охраны Царя. На следующий день он уже представился Государю, которому вполне официальным тоном сообщил, что по приказанию Совнаркома должен увезти его и всю его семью из Тобольска. При этом Яковлев отметил, что ввиду болезни наследника Алексея, он на свой страх и риск увезет только одного Царя. Остальные члены императорской фамилии будут вывезены с открытием навигации. Выслушав Яковлева, Государь категорически заявил: «А я не поеду!». В ответ на это комиссар попросил Царя не заставлять его применять силу, и что отъезд назначен на раннее утро 27 апреля. Последний российский Император так описал эту встречу в своем дневнике: «Он вошел, бритое лицо, улыбаясь и смущаясь, спросил, доволен ли я охраной и помещением… …Сегодня после завтрака Яковлев пришел …и объявил, что получил приказание увезти меня, не говоря куда, — читаем в дальнейших записях Царственного узника, — Аликс решила ехать с о мной и взять Марию; протестовать не стоило… Сейчас же начали укладывать самое необходимое. Потом Яковлев сказал, что он вернется за Ольгой, Татьяной, Анастасией и Алексеем и что, вероятно, мы их увидим недели через три…».

   После ухода Яковлева Царица и лица из свиты стали обсуждать сложившуюся ситуацию. Государыня высказала предположение, что большевики везут его в Москву для подписания Брестского мира. На что Николай Александрович, сверкнув глазами и указав на свою правую руку, заявил: «Я дам скорее отрубить эту руку, чем опозорю себя подписанием этого предательского мира!». Далее присутствующие много говорили о неизвестном им месте вывоза Государя. Было высказано предположение, что бывшего Императора хотят отправить в Германию и что будто бы об этом даже имеется секретная статья в брестском договоре. Уже упоминаемый нами выше офицер охраны Мундель вспоминает: « …Вся семья была крайне недовольна переездом в Германию. Предполагали лучше остаться в России, но если говорят переезжать, то лучше в Англию. В конце концов бывший царь согласился не противиться распоряжению Яковлева. Александра Федоровна выразила желание ехать также с мужем… Затем занялись выбором лиц, которые должны были сопровождать бывшую царскую чету, так как Яковлев предупреждал, что большое число свиты и имущества он не может разрешить взять с собой. К отъезду стала готовиться также дочь бывшего Царя Мария Николаевна. Остаток дня Яковлев и его ближайшие сотрудники провели в хлопотах по отысканию подвод для перевоза семьи. К этому делу был привлечен местный Совдеп…».

   После выезда из Тобольска Яковлева сильно стало беспокоить движение отрядов с Урала и поведение их. Не доверявшие ему уральцы, по существу, взяли его в окружение. Впереди, выйдя из Тобольска несколько раньше, двигался отряд Заславского, позади – другой отряд уральцев под командованием Бусяцкого. Конфликт чуть было не произошел у села Ивлево, когда у уральцев, кажется, уверовавших в «ненадежность» Яковлева, появилась мысль отбить у него Романовых. Назревал конфликт, грозивший обернуться перестрелкой. Во избежание этого Яковлев даже арестовал одного из людей Бусяцкого, но затем вскоре его выпустил. Обе стороны, однако, всеми силами старались избежать открытого столкновения. Тем не менее, в Ивлеве, Яковлев произвел некоторую перестановку в командном составе. Командиром сводного отряда он назначил П. Гузакова, догнавшего их как раз в этом селе. А Чудинов стал его заместителем.

   От Ивлева до Тюмени была все та же непролазная грязь. Путники постоянно меняли лошадей. За 30 верст до Тюмени они встретили вооруженных красногвардейцев во главе с председателем Тюменского Совета А. Немцовым и, наконец, часов в восемь вечера 27 апреля прибыли на железнодорожную станцию Тюмень. Литерный состав уже стоял на станции. Всех быстро перевели в приготовленный вагон. При этом Гузаков остался с отрядом на вокзале, а Яковлев, как он пишет, пошел на телеграф для переговоров со Свердловым. Из сохранившейся в ГАРФе ленты телеграммы, переданной им в Москву, видно, что столкновения с уральцами уже навели его на мысль изменить маршрут. По возвращении комиссара поезд сразу же двинулся. Проснувшиеся на следующее утро Царственные узники из окна, сразу же стали изучать пейзажи и названия станций. Николаю II, который прекрасно знал географию и хорошо умел ориентироваться на местности, не составило труда определить, что поезд движется в сторону Омска. Начались догадки и предположения. Мария несколько раз ходила беседовать с охранниками, но они словно воды в рот набрали. А поезд с Царственными мучениками все приближался и приближался к нашему городу.

   На станции Любинская состав остановился. Комиссар Яковлев на паровозе поехал в Омск решать судьбу узников. Около суток вагон, в котором находились Государь, Его Августейшая супруга и Великая княжна Мария Николаевна, простоял на станции Любинская, а затем двинулся в сторону Екатеринбурга. Из собственноручных записей Николая II, сделанных во время поездки, узнаем: «15 (28) апреля. Воскресенье. Все выспались основательно. По названиям станций догадались, что едем по направлению на Омск. Начали догадываться: куда нас повезут после Омска? На Москву или на Владивосток? Комиссары, конечно, ничего не говорили. Мария часто заходила к стрелкам – их отделение было в конце вагона, тут помещалось четверо, остальные в соседнем вагоне. Обедали на островке на станции Вагай в 11 часов очень вкусно. На станциях завешивали окна, так как по случаю праздника народу было много. После холодной закуски с чаем легли спать рано. 16 (29) апреля. Понедельник. Утром заметили, что едем обратно. Оказалось, что в Омске нас не захотели пропустить! Зато нам было свободнее, даже гуляли два раза, первый раз вдоль поезда, а второй – довольно далеко в поле вместе с самим Яковлевым. Все находились в бодром настроении».

   Сохранились также воспоминания представителя «отряда особого назначения» П. М. Матвеева, конвоирующего Николая II из Тобольска в Екатеринбург: «Подъезжая к Екатеринбургу, я велел своим ребятам приготовиться, оделся сам и вышел на площадку вагона для того, чтобы проинструктировать часовых. Возвратившись в вагон, встретил Николая, выходящего из купе, где помещался я и другие товарищи. Романов вдруг меня спрашивает: «Скажите, вопрос определенно решен, что мы останемся в Екатеринбурге?». Получив от меня утвердительный ответ, он сказал: «Я бы поехал куда угодно, только не на Урал». На мое указание, что не все ли равно, куда ехать, раз везде в России Советская власть, он ответил, что все-таки на Урале ему оставаться не хочется, т.к. судя по местным газетам, уральские рабочие настроены резко против него».

   30 апреля в 11 часов Яковлев передал бывшего Государя, Государыню и их дочь под расписку исполкому Уралсовета. А в двадцатых числах мая переезд трех царских дочерей, цесаревича Алексея и части их окружения из Тобольска в Екатеринбург осуществил председатель исполкома Тобольского Совета, бывший матрос с броненосца «Заря свободы» Павел Хохряков. Во избежание эксцессов его сопровождал отряд охраны в 160 человек.

   Как видим, Царственный страстотерпец Николай со своей супругою и дочерью Промыслом Божием именно с Омской земли начал восхождение на Екатеринбургскую Голгофу. Думается, что вновь освященная часовня со временем станет не только местом паломничества, но и напоминанием, нам, жителям Приртышья, о втором посещении нашего края последним российским Императором Николаем II.

Александр ЛОСУНОВ, историк-краевед,

«Омские Епархиальные Ведомости»№9 (278), сентябрь, 2012 год

_

Любинцы

«На душе радостно, когда вокруг приятная глазу картина…»

Так отозвался житель райцентра Федор Иванович о преобразившейся привокзальной площади, которая, действительно, очень сильно изменила облик центра нашего районного поселка Любинский. В этом своем мнении он не одинок.

Вера Алексеевна, р.п. Любинский:

— Очень красиво стало. Раньше только грязь да мусор везде. А сейчас хорошо, как за границей. Фонари красивые, дорожки, около железнодорожного вокзала все плиткой выложено. Мы с внучкой специально ходили туда посмотреть. Все просто замечательно.

Светлана Малютина, р.п. Красный Яр:

— Мне очень нравится то, что сейчас сделали на площади. Очень красиво. Когда здесь все начиналось, даже не думали, что так быстро и хорошо сделают.

Борис, п. Центрально-Любинский:

— На площади сейчас хорошо. Приятно посмотреть вокруг, пока ждешь автобус. Здание железнодорожного вокзала очень красивое стало, а часовня, конечно, главное украшение.

Галина Александрова и Анна Вильгельмовна, с. Замелетеновка:

— Ездить часто приходится в райцентр. Сравнения с тем, что раньше было на площади, конечно, никакого нет. Очень красиво и уютно стало. Цветов на газоemнах маловато, но сейчас уже поздно их садить, надо ждать следующего года. Еще культура людей бы не хромала, ведь для них все делается.

Александр Николаевич, р.п. Красный Яр:

— Хорошее дело сделали. Наверно, мало какой район нашей области может похвалиться такой картиной. Просто здорово. Часовня, железнодорожный вокзал, все заасфальтировано и выложено плиткой. Вспомнишь, как здесь раньше было, и даже не верится, что все так преобразилось.

Это мнения наших земляков. Несомненно, каждому из нас приятно, когда вокруг чистота и порядок. Тогда и душа отдыхает от бренной суеты, и проблемы немного отодвигаются и начинают казаться не такими уж глобальными. Большое дело сделано. Для кого? Для нас с вами, любинцы! А сделано оно такими же жителями района, которые откликнулись на обращение общественности и приняли участие в строительстве часовни. А вместе с этим и в благоустройстве всей площади. Огромную работу провели ОАО «Железные дороги» и ОАО «Омскоблавтотранс», которые до/span неузнаваемости изменили облики и площади железнодорожного вокзала и автовокзала.

Учреждения, организации и предприятия, индивидуальные предприниматели, депутаты, прихожане храма святого преподобного Серафима Саровского и просто неравнодушные к общему делу люди – каждый внес весомый вклад в строительство. И не столь важно, какие суммы были внесены тем или иным человеком в это благородное дело, в равной степени ценны и десятки тысяч рублей и сто рублей. Часовня – это символ духовного возрождения, а построенная на пожертвования, — это еще и подтверждение того, что принцип единения, сплоченности и доброго намерения – залог успеха, процветания, преодоления трудностей и достижения целей. Красующаяся в центре поселка часовня-памятник о важнейшем историческом событии – это наша культура и наша история.

Материал подготовила Светлана Полегешко

еженедельник «Любинские вести» № 29, 25.07.12 г.